Elin Tash - Телепатический удар[СИ]

Тэйр тоже сидел в пинокресле. Он дёрнулся, когда мирол-охранник взял его руку несколькими своими и прижал к ней ещё одну, в которой находился практически незаметный инъектор. После затих, мирол опустил его на спинку и вернулся на место.

По мысленному приказу Мивана встроенный в мнемосканер телепорт начал запись — и обычную, и психовиртуальную. Для начала Дэльвик на общегалактическом предложил дремлянину назвать себя и свой ранг, что тот и сделал бесцветным тоном.

Далее Дэльвик узнал имена соучастников и отдал распоряжения об их поимке.

— Когда была захвачена станция? — подключился Барел.

— Около месяца назад, — монотонно прошевелил пальцами дремлянин. Глаз его закатился куда-то на ту сторону головы…

— Что случилось со связными? — поинтересовалась я.

— Одного, который пытался предупредить военных, убили… Двое других под принуждением сделали множество передач наперёд… А после вместе с основным составом служащих были доставлены на Дрем.

— Зачем? — уточнил Барел.

— Не знаю… — так же монотонно ответил дремлянин.

— Что с ними случилось на Дреме? — спросила я.

— Не знаю… — откликнулся пленник. Я бросила взгляд на Мивана — Барел с Дэльвиком тоже — и чивит кивнул нам усами. Похоже, дремлянин действительно не знал этого.

— Сами тэйры плохо владеют гипнозом, да и сознание с подсознанием разбивать не умеют, — задумчиво произнёс Барел.

— Да… — ответил дремлянин, хотя фраза ему не адресовалась.

— Зато создали технику, способную читать мысли за них, — откликнулась я брату, а адмирал тем временем задал следующий вопрос:

— Принуждение было телепатическим? Кто его осуществлял?

— Осуществил нанятый телепат… — ответил тэйр.

— Кто? — уточил Кельни, но ему ответило монотонное "не знаю…"

— Кем нанятый? — поинтересовалась я, но ответ тоже не поразил нас разнообразием.

— Похоже, мэм, — подал голос истабер, — на Станции оставили того, кто действительно почти ничего не знает… Наверное, на случай, если он попадёт к нам…

Миван Орикийе кивнул усами, пластина дремлянина однообразно дёрнулась несколько раз и снова затихла. Кажется, он был далёк от пребывания в сознании, и едва ли хоть что-нибудь вспомнит. Пожалуй, нужно прекращать это… Лиредин действует на него хуже, чем хотелось бы, а наши законы подобное не допускают.

— Значит, с Четвёртой на Дрем постоянно поступал поток информации? — спросил Дэльвик, думаю, скорее для того, чтобы получить подтверждение. Едва ли кто-нибудь усомнится в этом…

— Да… Станцию собирались использовать в военных целях…

— Если не случится непредвиденностей вроде королевского посещения, — усмехнулся Барел.

— Следовательно, им известны наши системы охраны, их состояние, нововведения и прочее… Все последние защитные мероприятия, — пробормотал Дэльвик.

— Да… — прошелестели пальцы врага.

Значит, Дрем всё же собирался воевать… Я срочно приказала перепроверить все до единой ещё не посещавшиеся Станции, а полученную от дремлянина информацию обнародовать на весь ООСС — не постоянно же мне выступать в роли узурпаторши невинных!

Дэльвик взглянул на меня, вероятно, собираясь оканчивать.

Однако я не забыла и ещё кое о чём, и напоследок поинтересовалась о роторе, которого опасаются дремляне. Наш пленник имел о нём самые туманные сведения — только в какой тюрьме на Дреме он теперь содержится (почему — осталось неизвестным), да что у него имеется не то корабль, не то спутник, способный противостоять Сигме Водолея (по большей части благодаря знаниям хозяина). Личность заключённого тоже оказалась водолеевцу неведома…

Вот об этой уже информации не знал никто, кроме самых избранных. Всем присутствующим я приказала молчать о ней и скрыть подальше в сознаниях…

Нынешнее официальное правительство, формирующееся на Дреме после того, как мы арестовали всех зачинщиков бунта, отрицало свою причастность ко всему этому происшествию. Даже обещало содействовать в поиске экипажа Станции.

А я не могла избавиться от ощущения, что все они контролируются Дэрихом Шон Драммером… (Во всяком случае, он единственный, кому удалось скрыться перед восстанием, других подозреваемых у нас пока не имелось.) И что лучше было бы оставить наместником кого-нибудь из своих надёжных Помощников, пусть даже заслужив очередную порцию недовольства этой и без того недовольной расы…

Как оказалось, на планете, куда сбежали захватчики платформы, их найти не удалось — остался один лишь корабль.

— Думаю, ваше величество, они воспользовались каким-либо заранее просчитанным путём бегства, например, порталом на какой-нибудь из соседних кораблей, — сказал Дэльвик, передавая доклад из штаба.

— Уверена, что нужно искать их на Дреме, — откликнулась я. Дэльвик согласно кивнул. Конечно, запускать сейчас на Дрем военный отряд — не самое лучшее, что можно сделать для поддержания мира. Однако я уверена, что Дэльвик подключит как можно больше подопечных для тайного поиска.

На всякий случай я приказала и своим агентам заняться розысками экипажа, а заодно и ротора. Только в Главном Интеллекте Дрема, в котором должна бы содержаться вся информация, сведений этих не обнаружилось.

Поэтому я заподозрила, что организатор неразберихи контролирует и некоторые разделы самого огромного искусственного носителя Дрема, которые считает наиболее ценными и важными, с помощью своего неуловимого М-I…

Делать официальный запрос по поводу ротора мне не хотелось — не то решат вдруг избавиться от него на всякий случай. Лучше уж сначала выяснить, кто он и за что попал туда — а после раздумывать, вызволить ли его тайком, или официально…

Надо сказать, после происшествия на Четвёртой команды всех трёх космолётов были награждены, а Дмитрий, Глен, командир правого ведомого и ещё двое пострадавших при спасении моей жизни и свободы, повышены адмиралом без моего вмешательства.

Вечером в тот насыщенный день я упала едва ли не без чувств и объявила себе на следующий день выходной — пока мои Помощники занимались досмотром оставшихся Внутренних и Приграничных Станций. Экипажам, сопровождавшим меня, я тоже разрешила официально отдохнуть.

Проснувшись, я всё же позвонила в замок-тюрьму, узнать, как чувствует себя наш пленник. Но оказалось, беспокоиться не о чем: он пришёл в себя и в нём не наблюдается никаких признаков недомогания — лишь ненависть по отношению к тем, кто его допрашивал. Улыбнувшись, я отключилась: на какой срок лишать его свободы, пусть решают уполномоченные Помощники в этой сфере…